ВЕСЕЛКА

В таком случае наиболее вероятное объяснение этому феномену — изменчивость критической частоты слияния мельканий (КЧСМ). Что это такое, легко понять на примере того самого эффекта slow motion в кино.

Чтобы его достичь, камера должна снимать происходящее с частотой, значительно превышающей стандартную. Если частота обычной съемки — давно известные нам 24 статичных кадра в секунду, то для достижения эффекта замедления их в этой секунде должно оказаться значительно больше.

При скоростной видеосъемке количество кадров может исчисляться сотнями, а то и тысячами. И если потом мы эти отснятые кадры воспроизведем со стандартной частотой, то получим видео, события в котором развиваются очень медленно. Если же мы снимем фильм с частотой ниже стандартных 24 кадров в секунду, а потом воспроизведем его в обычном режиме, то картинка на экране будет изменяться с бешеной скоростью.

Похожим образом работает наше зрительное восприятие. Только оператором в данном случае выступает наш глаз, а зрителем — мозг. Частота, с которой глаз воспринимает действительность, — это и есть КЧСМ, то есть минимальная частота вспышек света, при которой свет начинает восприниматься как непрерывный. Чем значение КЧСМ выше, тем более замедленным человек видит мир, и наоборот. Для каждого это значение индивидуально, но в целом у людей оно равно примерно 60 мельканиям в секунду. Именно поэтому мы никогда не сможем быть проворнее мух.

У мух значение КЧСМ равно 240 Гц. Каждый раз, когда мы, как нам кажется, стремительно заносим руку со свернутой газетой над головой жужжащей твари, в ее глазах мы столь медлительны, что ей даже не приходится предпринимать особых усилий, чтобы переместиться в другое место, минуя огромное неспешное тело потенциального убийцы.

Наши кошки и собаки различают мелькания на телевизионном экране, потому что КЧСМ у них выше нашей, а, скажем, светлячки вовсю пользуются разницей в скорости восприятия и подают друг другу сигналы вспышками света, которые хищники не в состоянии различить. Тем же самым развлекают себя и глубоководные животные.

Согласно исследованию ирландца Кевина Хили и его коллег, значение КЧСМ у животных зависит от их размера и скорости обмена веществ: чем меньше животное и чем интенсивнее у него протекает процесс метаболизма, тем медленней в его восприятии движется мир вокруг.

Ученые собрали данные по 34 видам животных. Обладателем самой низкой КЧСМ оказался европейский речной угорь: его предел — 14 мельканий в секунду. Соответственно, мир вокруг него движется с молниеносной скоростью. Недалеко ушла кожистая черепаха со своими 15 Гц. А возглавил таблицу золотистый суслик, чья КЧСМ равна 120 мельканиям в секунду. Впрочем, до мухи ему все равно далеко. К человеку же с его 60 Гц ближе всех оказалась молотоголовая акула.

Когда холоднокровная рыба-меч преследует кальмара, она может увеличить ее значение за счет прилива теплой крови к глазам — это мгновенно дает ей преимущество, а улепетывающий кальмар обречен на верную смерть. А раз так, возможно, нечто подобное происходит и с человеком в опасных для жизни ситуациях?

Результаты многочисленных исследований КЧСМ у людей свидетельствуют о большой вариативности ее значения. Например, она зависит от возраста и к старости значительно снижается. У мужчин ее значение в среднем выше, чем у женщин. Существуют корреляции и с внешними факторами: временем суток, атмосферным давлением и монотонностью работы. Она может снижаться в связи с субъективным чувством усталости, которое испытывает человек. Так почему бы такому значимому фактору, как угроза для жизни, не повысить человеческую КЧСМ до заоблачных высот?

Прояснить ситуацию взялся американский нейробиолог Дэвид Иглман. Для этого он скинул с 50-метровой вышки 20 человек. Дело было в далласском парке аттракционов, и приземлялись добровольцы на специально натянутую сетку, что не мешало им прочувствовать все прелести свободного падения спиной вперед без какой-либо страховки.

Чтобы измерить значение КЧСМ, Иглман использовал специальные приборы, которые надевал на подопытных как наручные часы. На их экранах с определенной частотой мелькали цифры. Частота мельканий постоянно увеличивалась, и в определенный момент подопытные прекращали различать цифры на дисплее. Это индивидуальное значение КЧСМ принималось за основу, после чего порядок предъявления цифр изменялся, а частота увеличивалась до такой степени, чтобы испытуемые в своем обычном состоянии не различали на экране вообще никаких цифр, а видели лишь равномерное свечение.

С этой частотой на дисплее исследователь и отправлял любителей экстрима на вышку. Во время свободного падения продолжительностью 2,49 секунды подопытные должны были не орать и жмуриться, а старательно смотреть на хитрый прибор, пытаясь различить цифры. После приземления их спрашивали, что они разглядели, и просили оценить время падения. Для этого им предлагали воспроизвести свой полет в памяти и нажать кнопку «старт» в тот момент, когда они в своем воображении начали падать, и кнопку «стоп», когда оказались внизу в сетке.

В итоге выяснилось, что участники эксперимента оценивали продолжительность своего полета неправильно: по их собственным ощущениям, они летели в среднем на треть дольше, чем на самом деле. Однако ни один человек не смог различить цифр, показываемых на дисплее. Из чего Иглман сделал вывод, что никакого увеличения КЧСМ не случилось, а значит и замедления восприятия не было.

Все дело в фокусах памяти, заключил он. То, что в обычных ситуациях просто не запоминается, в ситуации опасности для жизни записывается в памяти во всех подробностях. И поскольку мозг не приспособлен к такой плотности воспоминаний, он интерпретирует происходящее так, как будто все происходило гораздо медленнее. Вот и весь slow motion.

Так что человек, этот медлительный и нерасторопный венец творения, должен смириться с тем, что рыба-меч, разгоняющая при необходимости свою КЧСМ, стремительная муха и даже шустрый золотистый суслик на этот раз обошли его на повороте.