ВЕСЕЛКА

Компьютеру очень сложно распознавать человеческую речь, и в свете этого факта поистине удивительно, что мы в принципе друг друга понимаем. Даже в шумном баре мозгу каким-то непостижимым образом удается вычленить из звуковой каши спотыкающуюся речь пьяного друга, распознать в ней отдельные слова и донести их до сознания.

По одной из гипотез, при восприятии речи мозг активирует те же самые клетки и отделы, что и при воспроизведении речи.

Причем проговаривание про себя — это с точки зрения мозга то же самое, что и проговаривание вслух, только с отключенными языком, губами, голосовыми связками и диафрагмой.

Группа Альваро Паскуаля-Леоне из Гарварда опубликовала статью, содержащую весомое экспериментальное подтверждение этой гипотезы. С помощью транскраниальной магнитной стимуляции ученые показали, что подавление участков мозга, ответственных за движения губ, ухудшает восприятие сложных слогов в словах.

Некоторые слоги встречаются в массе языков, а другие, наоборот, употребляются крайне редко. Например, «блог» звучит намного естественнее, чем «лбог», и гораздо чаще употребляется в разных языках.

Если людям проигрывать записи «сложных», то есть неестественных, слогов, то они чаще слышат в них дополнительные гласные, как бы дробя сложный слог на два простых. Например, «блиф» звучит естественно, и большинство людей слышит в нем один слог. «Бниф» — более редкое и менее естественное сочетание, и часть людей слышит «биниф» или «баниф». «Бдиф» — еще более сложный слог, а «лбиф» почти все слышат как «лебиф».

Когда участникам эксперимента проигрывали звукозаписи с этими слогами, частота ошибок была прямо пропорциональна сложности слога: «блиф» слышали правильно почти все, а «лбиф» — почти никто. Но если во время эксперимента испытуемым подавляли отделы мозга, отвечающие за движения губ, частота ошибок идентификации «блиф» возрастала: люди слышали два слога.

В другом эксперименте использовалась запись слова из двух слогов, например «мелиф». Эту запись последовательно превращали в «млиф», сокращая звучание гласного звука, и отмечали, на каком этапе добровольцы начинают слышать односложное слово. Подавление участков коры, управляющих губами, замедляло этот процесс: участники эксперимента слышали «мелиф», когда большинству людей из контрольной группы уже слышалось односложное слово.

В третьем эксперименте ученые проигрывали добровольцам «сложные» и «простые» слоги и измеряли активность в двигательной коре с помощью магнитно-резонансной томографии. Активность при прослушивании «простых» слогов была существенно выше, чем при проигрывании «сложных».

Складывается следующая картина: «простые» слоги просты потому, что нам легче подогнать их под свой речевой аппарат. Мы знаем, как они произносятся, и поэтому нам проще их воспринять. Звуки, которые произнести трудно, хуже резонируют с двигательной корой и не активируют ее с такой же силой. Поэтому мозг находит ближайший простой вариант — два слога, которые произнести легко.

Датские ученые из группы Джона Майкла, например, в прошлом году опубликовали очень похожую работу, в которой изучалось восприятие движений других людей. Добровольцам подавляли разные участки двигательной коры и затем показывали видеозаписи с участием людей, изображающих разные действия — например, поворот ключа или облизывание мороженого. Люди, которым подавляли участки, отвечающие за движения рук, с трудом угадывали смысл манипуляций с ключом, но легко узнавали невидимое мороженое. Добровольцы же с подавленными «лицевыми» участками мозга узнавали ключ, но не мороженое.

Поэтому от музыки Джеймса Брауна непреодолимо тянет танцевать — об этом мы уже подробно писали. А у птиц песни своего вида вызывают усиленную активацию «певчих» участков мозга.

От себя хочу добавить, что эксперименты Паскуаля-Леоне наконец объяснили мне, почему никто из моих англоговорящих друзей не способен произнести слово «Коля»: все до единого говорят «Колиа» и не слышат разницы. Когда я объясняю, что звука [и] в слове нет, они просто проговаривают его быстрее. Русский мягкий [л’] в английском не встречается, и соответствующее движение языком американцу непривычно. Видимо, из-за этого сложный слог «ля» в иностранной моторной коре дробится на два простых: «ли» и «а» — и воспроизводится носителями языка в таком же виде. По счастью, в слове «Николай» сложных слогов нет.